С балалайкой и бабочкой

В кабинете педагога Гамовской школы искусств Надежды Щетининой нет ничего лишнего: скромный учительский стол, фортепиано да несколько стульев, часть из которых занята домрами и балалайками. Дипломы – единственное украшение кабинета, если не считать портрета, с которого смотрит интеллигентный мужчина, показавшийся мне чем-то похожим на Антона Павловича Чехова.

– Это Василий Васильевич Андреев, – объясняет Артемий Чувиков, один из учеников-балалаечников Щетининой. – Великий русский музыкант, балалаечник-виртуоз. Услышав однажды, как играет на трехструнке соседский мужик, он освоил балалайку и загорелся идеей популяризировать ее. Он поставил перед собой цель – добиться от балалайки концертного звучания, сохранив при этом её народность. И это удалось ему в полной мере: балалайка завоевала популярность в самых широких кругах.

Артемий не меньше «великого Андреева» влюблен в треугольный народный инструмент. В этот класс Гамовской школы искусств семь лет назад Тему привела мама – ценитель и любитель народной музыки. Два года родители возили сына на занятия в школу искусств из Рождественского. А позже Чувиковы переехали в Гамово на постоянное место жительство. В семье так и говорят: «В Гамово нас привела балалайка».

– Я тогда практически ничего не знал об этом инструменте, – рассказывает Артемий. – Но была в балалайке какая-то загадка, и чуть позже я её разгадал. У многих обывательское представление об инструменте: дескать, зачем он нужен, на нём только сидя на завалинке играть – немодный. Когда выходишь на сцену, зрители удивляются: «подумаешь, балалайка какая-то…». А начинаешь играть – смотрят круглыми глазами. Кажется, ничего особенного – три струны, но можно на ней сыграть и классику, и джаз, да все, что душе угодно!

– Любой эксперимент – это шаг вперёд, – уверена педагог Артемия. – Почему мы должны отставать от того же рояля, от скрипки? Чем балалайка хуже? Она уже давно перестала быть фольклорной, стала классической и вошла в один ряд с фортепиано и гитарой. Но при этом сохранила свою уникальность и русский колорит.

– Но ведь, исполняя классические произведения, и вид у музыканта должен быть соответствующий: фрак, бабочка…

– А кто сказал, что балалаечники только в русских рубахах выступают? – улыбается юный балалаечник. – На концертных выступлениях обязательны костюм, рубашка и неизменна – бабочка.

Бряцание, пиццикато, вибрато, тремоло, дроби – балалайка хоть и выглядит как инструмент нехитрый, может звучать абсолютно по-разному и даже «выступать» в качестве солиста оркестра в органном зале. Такая возможность была предоставлена в прошлом году и Артемию Чувикову после очередной победы на краевом конкурсе «Русская фантазия».

Обращаю внимание на мозолистые пальцы юного музыканта. Это не ускользает от внимания Надежды Николаевны.

– Пальцы балалаечника всегда в трудовых мозолях, – рассказывает педагог. – Чтобы достичь таких успехов как Артемий, нужно заниматься каждый день по два-три часа. Талантливых детей много, а вот таких трудолюбивых и упорных, как Тема, – единицы. Он всегда работает на совесть.

 – Больно? – спрашиваю я.  

– Не скрою: это болевой контакт, – признается балалаечник, – но по-другому хорошего звучания не добиться. Ручное касание даёт мягкий, тёплый, задушевный тон.

Толстенное портфолио юного музыканта впечатляет. Награды в музыкальных конкурсах «разбавляют» дипломы конкурсов научно-исследовательских работ, многочисленные грамоты с различных предметных олимпиад и дипломы «Ученик года». Он отличник не только на музыкальном поприще, но и в учебе. В прошлом году Артемий Чувиков был награжден знаком отличия «Гордость Пермского края» в области культуры и искусства.

Говорят, что в будущем из него мог бы получиться не только прекрасный педагог, но и хороший музыкант. Хотя сам молодой человек еще не решил, кем будет в будущем. Но убежден: в любом случае, балалайка останется его спутницей жизни.

– Пока есть такие музыканты, как наш Артемий, думаю, что народные инструменты всё-таки будут жить: и балалайка, и домра, и баян… Нельзя заглушить голос прошлого, – уверена педагог Надежда Щетинина.