ЧЕМ КРАШЕ МУНИЦИПАЛИТЕТ, ТЕМ ЛУЧШЕ ЖИВЕТ СТРАНА

Местное самоуправление в современной России — сравнительно молодое явление. Закон, наделивший поселения полномочиями, был принят 12 лет назад. Однако функционировать в новом режиме местные власти начали только три года спустя. Внедрение общих принципов организации местного самоуправления в российскую действительность повлекли за собой массу мелких и крупных преобразований не только законодательства, но и самого уклада жизни среднестатистического россиянина. «Не дай вам бог жить в эпоху великих потрясений», — говорят китайцы. А каково стоять у руля в эту самую эпоху?

В гостях редакции «Нивы» — Виктор Пьянков, глава Сылвенского сельского поселения.

  — Местное самоуправление прошагало путь длиной в десятилетку. Это много или мало?

— Конечно, мало. За это время сформировалось понимание, что такое местное самоуправление, с чем его едят. Но не возьмусь утверждать, что местное самоуправление встало на ноги. Передача на уровень поселений государственных полномочий не подкреплена финансами. Возникла парадоксальная ситуация — поселенческая власть и должна, и обязана, а инструментов нет. Кроме того, в этот закон постоянно вносится масса изменений, и муниципалитеты просто не успевают уследить за этим шквалом. Судите сами, за 10 лет сделано около ста поправок. При формировании планов поселения порой не понимают, что можно, а что нельзя. Вот сейчас составляем трёхлетние бюджеты, а кто знает, не придется ли их в соответствии с новыми поправками переделывать.

 — Деньги испортили не только людей, но и местное самоуправление?
— Мы очень надеялись на увеличение финансирования со стороны федерации, на расширение полномочий по сбору в местный бюджет каких-либо налоговых отчислений. Получилось с точностью наоборот. Поселения лишились доходов, вырученных от продажи или передачи в аренду земли. А это существенная часть наших бюджетов. В Сылвенском поселении, например, в текущем году планировалось получить более трёх миллионов рублей от продажи и аренды земельных участков.
По Пермскому району принято решение об увеличении размера субсидирования поселений — некоторая часть упущенных доходов будет компенсирована. Принимаются ли подобные решения в других муниципальных образованиях, как там будут выживать поселения — одному богу известно. 
Или вот новшества с налогом на доходы физических лиц. До 2015-го года поселения получали 10 процентов от НДФЛ, очередная поправка снизила нашу часть до 2 процентов. То есть по этой статье доходов мы получим в пять раз меньше средств. Хорошо, что в Пермском крае принято решение добавить поселениям в виде субсидий утраченные 8 процентов.
Мы ничего не потеряем в этом году. Но что будет в следующем? Получается, что и районные, и краевые власти поддерживают сельские поселения, а федеральное правительство делает всё, чтобы лишить нас самостоятельности. Ведь нет денег, нет и самостоятельности.

— Так вы против продажи земель или нет?
— Нет, не против. Продается земля, на которую не разграничено право собственности между государством и муниципалитетом. Грубо говоря, ничейная. Но разве это правильно? Ничейная земля — это земля без хозяина. Если
у земли нет хозяина — она приходит в запустение, зарастает бурьяном, вырождается, становится местом несанкционированных свалок. Я не вижу ничего плохого в том, что земля обретает хозяина. Что происходит при продаже? Во-первых, муниципалитет выручает какие-то средства. Во-вторых, люди начинают «обживать» землю в зависимости от вида разрешенного пользования — или это жилая застройка, или садоводство, или производство. Возьмём наш микрорайон Сосновый Бор, где выделены участки для многодетных семей — прекрасная идея. Раньше там было — ни пустырь, ни поле, люди сначала картошку сажали кому как вздумается, а потом и это делать перестали — картошку стало проще купить в магазине. А сейчас, всего-то год прошёл, на этом участке появляются строения, видны
очертания улиц. Будут построены дома — вырастет база налогообложения — пополнится бюджет. Новые жители — это новые налогоплательщики, опять бюджету хорошо. В-третьих, люди обретают не просто земельные участки, они обретают возможность заложить родовые гнёзда своих семей. Разве рачительный хозяин допустит, чтобы рядом было грязно? Нет, он посадит дерево, разобьёт клумбу. И там, где вчера был пустырь, появится цветник. Считаю, что все делается правильно, и у земли, и у леса, и у пашен должен быть хозяин.

 — Но сколько угодно историй, когда продавалась прибрежная зона…
— Здесь уже прямая обязанность местного самоуправления — беречь и охранять статус земли общественного назначения. Для этого опять же нужны средства. Все объекты: дороги, скверы, парки, пляжи, леса и другие — должны стоять на кадастровом учете и закреплены за муниципалитетами в законодательном порядке. К сожалению, на оформление этих документов денег в поселенческих бюджетах катастрофически не хватает. 
Что касается прибрежной зоны, это береговые полосы рек в 20 метров глубиной, то они находятся в федеральной собственности. И до сих пор далеко не везде эта самая собственность поставлена на кадастровый учет, имеет паспорт, оценку. Если бы это было сделано, никто бы не посмел строить несанкционированные пирсы, огораживать берега. Именно отсутствие федерального контроля породило массу нарушений.

— Неужели все так безнадежно, и нам не суждено видеть действительно сильную местную власть? Резервы есть?
— Теоретически у местной власти есть все шансы встать на ноги. Надо только тщательно работать с законодательной базой. Возьмём, к примеру, налог на доходы с физических лиц. Поселения кровно заинтересованы, чтобы все жители были обеспечены работой, чтобы предприятие имело регистрацию на территории, чтобы администрирование
происходило в местной налоговой инспекции. Что происходит в любом из наших поселений? Производственных площадок мало, соответственно, занятых на местном производстве людей тоже мало, получаемый поселением НДФЛ — мизерный. 
Далее. Рабочих мест в селе всегда меньше, чем в городе. Соответственно, люди в городе работают, и там же оставляют свои налоги, поскольку по законодательству НДФЛ перечисляется в адрес того муниципалитета, в котором зарегистрировано предприятие. Получается, что на налоги сельских жителей развивается Пермь. А ведь такой работник пользуется социальной сферой своего села, нашими тротуарами и детскими площадками, его ребенок ходит в муниципальный детский сад. Долго муссировали тему, чтобы НДФЛ уплачивался по месту проживания, но решение так и не принято. 
Для сельских территорий, где трудовая миграция очень развита, это было бы оптимальным решением. Пока в выигрыше поселения, расположенные вдоль больших дорог, где много производственных площадок. Чем дальше от дороги, тем
хуже логистика, тем сложнее заманить на землю инвестора. Удалённость от больших дорог — это огромный минус для территории.

 — Исчисление налога на имущество по кадастровой стоимости чем-то поможет поселению?
— В имущественном налогообложении — непаханое поле деятельности. Во-первых, налоги на имущество сами по себе низкие, к тому же многие собственники имеют льготы по его уплате. А кто не имеет льготы, тот своё имущество оформляет на дедушек-бабушек. Возьмите Сылвенское поселение — какие посёлки в округе, какие дворы! А налоги на имущество получаем смешные — один миллион рублей с небольшим.
В Пермском крае обсуждалась возможность исчисления налога по кадастровой стоимости недвижимости — по предварительным подсчётам, это могло бы быть неплохой прибавкой к бюджету. Значит, в поселениях могли бы строиться и ремонтироваться дороги, освещаться и благоустраиваться улицы. Увы, решение пока не принято.
Также хорошая идея — предоставлять льготы только на одну единицу недвижимости в каждом виде. И если на старушке оформлено два дворца, то хоть за один её детям придётся заплатить по полной программе.
Остаётся открытым вопрос по налогообложению незавершённого строительства. Это очень хитрая вещь. Ведь законом не прописаны сроки регистрации и постановки на налоговый учёт дворцов, да хоть и обычных жилых домов. Получается, что особо одарённые граждане годами живут в «недоделанных домах», потому что «ручка золотая на входную дверь не прибита». При этом все хотят дорогу, газ, и чтобы лампочки на улице как в городе круглые сутки горели.
Если налог с кадастровой стоимости довести до ума, исключить все лазейки, то те поселения, где производств мало, но есть большая частная застройка, смогут выровнять свои бюджеты. В принципе это и всё. Пока вижу такие варианты, что будет дальше — посмотрим.

 — Сомнительно, чтоб наши граждане проявят гражданскую сознательность и будут пополнять казну поселения налогами.
— Мы будем рады любой копейке. Даже 100 тысяч — это для нас огромные деньги, это 10 метров дороги в асфальтовом исполнении. Мы, кстати, асфальтом не увлекаемся — дороги профилируем, песчано-гравийной смесью или щебёнкой отсыплем — и то хорошо.

 — Нынче модно участвовать в проектах. Сылвенское поселение моде следует?
— Это не мода, это жизненная необходимость. Сумел наскрести на свою часть проекта, считай, в поселение пришли дополнительные деньги, построено что-то новое. Нет — остаёшься при своих интересах. И денег, как не было, так и нет, и нового ничего не построили.

— Экономить не пробовали?
— Поселения живут по минимуму. Экономить просто не на чем. Самая затратная статья бюджета — это системы жизнеобеспечения: теплоснабжение, водоснабжение и водоотведение, частично электрические и газовые сети. Являясь собственником сетей, поселение обязано поддерживать их в рабочем состоянии — и это только ремонт, на замену средств уже не хватает. Сейчас в соответствии с законом готовим документацию по передаче инженерных коммуникаций в аренду по договору концессии. Идея неплохая. Арендатор будет получать сети на какую-то понятную перспективу,
скажем, на 10 лет. Он обязуется вложить свои средства в развитие, в повышение надежности сетей и получать плату за предоставление услуги. За поселением остается функция контроля.

— Что самое сложное в работе главы сельского поселения?
— Отказать человеку, когда он приходит с просьбой, а в бюджете нет или денег, или полномочий. А проблем у человека, тем более сельского жителя, очень много! И человеку без разницы, кто уполномочен решать его проблемы, чьи это полномочия и как это делается. И когда глава начинает объяснять, что не может, что связан по рукам и ногам законом,
людям это непонятно. Возьмите собак. Вот они бегают по улицам Сылвы, да и любого другого села или деревни, облаивают прохожих, кидаются на детей. Это краевые полномочия, и поселенческий бюджет тратить на эти цели
нельзя. Получается, что местная власть не может решить местный же вопрос.

 — Приходилось ли принимать непопулярные решения?
— Конечно, приходилось, всем мил не будешь. Вот, к примеру, в 2007 году организация, занимавшаяся обслуживанием
жилого фонда посёлка, разделилась на две управляющие компании. Это многим не нравилось, и я, будучи главой, мог притормозить этот процесс. Но решил всё же дать шанс обеим компаниям. И сейчас уже не раз убедился: всё было сделано правильно — между компаниями возникла конкуренция, они борются за потребителя своих услуг, а люди выбирают.

 — Ваш прогноз, как долго будем выстраивать систему местного самоуправления?
— Есть одно условие — это хозяйское отношение ко всему, что окружает сельского жителя. Мы должны не просто осознавать себя хозяевами, но и быть ими. Это сложно. Но иначе нельзя.